Правительство взялось за топор

Государство определилось, как поступить с нашими дубравами, рощами, ельниками и борами. После многолетних проволочек принята госпрограмма «Развитие лесного хозяйства до 2020 года», на которую планируют выделить более полутриллиона рублей.

Хотя леса занимают почти половину территории РФ (46,6%), эта поляна не избалована вниманием членов правительства. Оно и понятно: отрасль почти не приносит денег в госбюджет. С каждого гектара лесного фонда государство в среднем собирает 18,6 руб. в год, в итоге общей суммы не хватает даже на покрытие всех госрасходов на лесное хозяйство, — пишут «Аргументы недели». В результате лесное хозяйство даёт менее 1,5% российского ВВП.

В Кремле давно пытаются состричь больше прибыли с зелёного покрова страны. Ещё в 2008 г. регионам спустили задание: срочно свести концы с концами — чтобы доходы от местных лесных хозяйств наконец-то превзошли траты на них.

На местах к окрику отнеслись несерьёзно. В ответ наверх пришли комичные расчёты. Всех превзошла Курская область: при вложениях 2 млрд. руб. потенциальные сборы с леса насчитали — только 111 миллионов. В конце концов Рослесхоз зарезал все региональные проекты.

И, хотя первая попытка провалилась, государство не оставляет попыток выжать из леса крупный доход. В принципе правительственные эксперты приводят логичные доводы. У России четверть мирового лесного покрова. Промышленная заготовка разрешена на 23% площадей, это — 271,5 млн. гектаров. В прошлом году с них напилили 150 млн. куб. древесины. Выходит — примерно полкубометра с гектара. Такой низкий уровень выхлопа характерен разве только для средневековых технологий.

Для сравнения. Неподалёку — Скандинавия, где нет проблем с излишней вырубкой зелёного покрова. Площадь шведских лесов — 3% от российских, финских — 2%. При этом Швеция ухитряется нарубать 80 млн. куб. древесины в год, Финляндия — 70 млн. кубов. Финны вообще не промах: развили переработку, страна прибрала к рукам 10% мирового рынка лесной и бумажной продукции. Для сравнения: если продать за рубеж всю, вместе взятую, продукцию российского лесного сектора — она не потянет даже на 4% мирового рынка.

Причём если бы финны толкали за рубеж только свою древесину! Пускают в дело и нашу. Скажем, в 2011 г. Финляндия скупила почти весь объём российской экспортной ели — 6,3 млн. кубометров. Вообще эта страна на пару с Китаем получает 91% всего российского древесного экспорта — 21 млн. куб. леса-кругляка (необработанных стволов) в год.

Что касается шведов, с российским деревом они работают по-другому. В декабре 2012 г. в Карелии разразился крупный скандал. 180 тыс. человек подписались под требованием прекратить вырубку шведами местных нетронутых сосновых лесов возрастом от 200 до 600 лет. Выяснилось: добычу высокоценных карельских пород ведёт мебельный гигант — компания ИКЕА, спрятавшаяся под прикрытием своей дочки «СведВуд».

Ловчие стволы

Разумеется, дело не только в потенциальных прибылях. Добыча далеко не всё. Сначала нужно привести в чувство лесное хозяйство как таковое. Прежде всего, за лесами надо следить. Иначе они болеют, горят и вырождаются. Те же дубравы — гордость российских лесов — надо не только защищать от браконьеров, но и предохранять от вырождения. У РФ — 7 млн. га дубовых рощ, но мы их постепенно теряем. Например, в Самарской области за последние 45 лет общая площадь дубрав уменьшилась с 232 до 139 тыс. га. В Оренбургской области — съёжилась со 170 до 96 тыс. гектаров.

Особая тема — пресловутые лесные пожары. На Дальнем Востоке между Хабаровском и Комсомольском-на-Амуре возникло странное явление — зелёные пустыни. Десятки тысяч гектаров земли на том месте, где раньше была тайга, покрылись мощным слоем густой низкорослой травы. Объяснение такое: в этих краях леса горят беспрерывно. Государственная лесная охрана рапортует наверх о работе, в реальности не делает почти ничего. Просто скрывает размах пожаров, как это повсеместно принято в лесном хозяйстве РФ. Сгоревший лесной покров не успевает восстановиться, поэтому его место заняла зелёная пустыня.

Защита от огня — важная, но далеко не единственная часть работы с лесом. За деревьями надо ухаживать, как за людьми, порой — лечить. Иногда лес, ради сохранности, надо изолировать и вырубать. Потому что на юге РФ его губят жуки-пилильщики, на Урале и в Сибири бушует шелкопряд. В прошлом году очаг шелкопрядного заражения распространился сразу на два региона, захватив 50 тыс. гектаров. В европейской части РФ — расплодился жук-короед, также способный погубить многие тысячи гектаров. За месяц семья, поселившаяся на одном дереве, перекинется на полгектара. Через три месяца — охватит огромную площадь. Специалисты жалуются: раньше короед не шёл выше 56-й параллели, теперь морозы отступили, распространился до шестидесятой.

Борются с ним оригинально. Сначала с участка убирают ещё живые, но уже заражённые деревья. Затем — кладут ловчие стволы. Зимующий в почве короед перебирается в них, после чего ловушки вывозят. Но это дорого, поэтому в РФ появилась другая уникальная разработка, заодно позволяющая отказаться от опрыскивания огромных пространств небезопасной химией. Леса поливают биологическим грибковым препаратом. Короед подхватывает споры и заносит в гнездо. Там грибок развивается и закупоривает выход.

Жук — кормилец чиновников

Таких ползучих бед хватает. Правда, есть обратная сторона. Порой вреднее оказываются не насекомые, а те, кто с ними борется. Пример: афера чиновников вокруг жука-усача. Как вредитель он относительно безопасен, заселяет погибшие и больные деревья. Ограничивать распространение усача бесполезно: он уже есть практически везде. Тем не менее, Россельхознадзор успел покрыть треть территории российских лесов фитосанитарными запретными зонами, связанными с усачами.

«Если кто-то захочет вывезти из этой зоны древесину погибших или повреждённых деревьев, ему придётся оформлять карантинный фитосанитарный сертификат. Обеспечение всего этого надолго обеспечило работой изрядное количество чиновников. При этом распространению жуков эта зона никак мешает! Усачи хорошо летают и легко преодолевают расстояния в несколько километров. В общем, усачи — настоящие кормильцы Россельхознадзора и подведомственных ему организаций», — рассказывают эксперты Гринпис-Россия.

Вторая важнейшая задача после охраны лесов — деревья необходимо улучшать. Для этого нужен качественный семенной фонд. Он должен дать здоровый росток, поэтому перед сезоном посадки семена положено проверять в лаборатории, на генетическом уровне. Вот почему в СССР существовала особая система заготовки семян.

В частности — сбора шишек. Сейчас с этим плохо, потому что коммерческие арендаторы лесных участков не обязаны собирать на них семена. Они этого и не делают, поскольку это не прописано в новом Лесном кодексе. Ещё бы: его авторы думали лишь о том, как заработать на лесе, а не как его уберечь.

В результате в 2012 г. в Карелии не добрали 200 кг семян сосны, 380 кг — ели. В Ленинградской области дефицит по сосне — 420 кг, в Калужской — 230 кг, в Воронежской и Смоленской — вообще по полтонны. Спасает одно: регионы постепенно создают резервные хранилища семян. Кроме того, федеральный бюджет впервые за полтора десятилетия начал финансировать это направление. В прошлом году на заготовку семян направили 100 млн. рублей.

Вдобавок нельзя забывать про особое направление — защитные леса! Их необходимо высаживать вокруг городов, чтобы предохраняли от пылевых бурь и берегли почву от эрозии. Подсчитано: потребность РФ в таких насаждениях — 7 млн. га, что сопоставимо с территориями Ирландии, Грузии или Чехии! Пока в наличии — 800 тыс. гектаров.

300 лет леса

Всё это — следить, лечить и охранять — должен кто-то делать. Только кто? Например, лесничих, которых в РСФСР было 80 тыс. человек, — давно разогнали. Осталось 18 тыс., да и тех держат в чёрном теле.

Недавно в лесничествах грянул скандал. В ноябре 2012 г., в День работников лесного комплекса, Федеральное агентство лесного хозяйства поинтересовалось, сколько зарабатывают сотрудники в регионах. Всплыло следующее: зарплата лесничих — 7-10 тыс. рублей. Тогда как в региональных управлениях лесного хозяйства кабинетные чиновники получают в несколько раз больше. Финансовая пропасть огромная. Например, в Саратовской области лесничим платят 9 тыс. руб., функционерам — 29 тысяч. В Тюменской области: 31 тыс. руб. против 71 тысячи. В Приморском крае: управленцам перепадает 43 тыс. руб., тогда как лесничий получает 13 тысяч.

Эти перекосы — одно из следствий бешеного недофинансирования российской лесной отрасли. Кстати, в сентябре 2012 г. она отпраздновала 310-летие. И за все три века никогда не находилась в таком плачевном состоянии! Последние полтора десятилетия государство жадничало, выделяя на леса скромные суммы. В итоге фактически разрушило хозяйство.

Что изменится теперь, когда принята лесная госпрограмма с внушительным финансированием? Планов — как прутьев в частоколе. Конечно, первым делом не забыли про самоокупаемость: час икс должен наступить в 2015 году. Также обещают: объём заготовки древесины к 2020 г. вырастет на 100 млн. кубометров. Вдвое увеличат санитарные работы в лесах. Это позволит, наконец, расчистить их от последствий пожаров последних двух лет. Заодно анонсировано: создание 36 селекционно-семенных центров и посадка 4,4 млн. га защитных лесов.

Ещё грозятся практически свести на нет браконьерскую вырубку и в 1,5 раза снизить число лесных пожаров (но в эти обещания трудно поверить, поскольку официальные данные по вырубке и пожарам занижены во много раз). Наконец государство в кои-то веки проведёт полную инвентаризацию лесного хозяйства. Сейчас оно фактически не знает, какого качества в РФ лес и сколько его вообще. Потому что подробно, с замерами качества деревьев и т.д., обследовано только 9% лесных территорий! К 2020 г. цифру доведут до 80%.

В общем, лесам обещано множество долгожданных благ. Но сначала придётся вложиться. Например, на защиту направят 195,6 млрд. руб., на воспроизводство лесного фонда — 125,3 миллиарда. Эксперты отмечают: цифры очень приличные. Правда, по сравнению с начальным вариантом госпрограммы, бюджет всё же похудел на 8%! Хотя хороша и та сумма, которую дали. В лесах не станет спокойнее. Но за них — точно.